Сделка ОПЕК+, заключенная в апреле на фоне обвального падения глобального спроса, может привести к самому серьезному сокращению нефтедобычи в России за более чем 25 лет. Если в 2018 году добыча нефти и газового конденсата выросла на 1,7% (до 555,9 млн т), а в 2019-м – на 0,9% (до 561,2 млн т), то за первые девять месяцев 2020 года она снизилась в годовом выражении на 7,8%, до 386,9 млн т (здесь и далее приведены данные Refinitiv со ссылкой на ЦДУ ТЭК). При этом в отдельно взятом II квартале добыча упала на 10,3% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года (до 124,3 млн т), а в третьем – сразу на 13,4% (до 122,2 млн т).

В 2000-х годах начала развиваться добыча сланцевого газа. Но в то же время велись казавшиеся крайне перспективными разработки в области другого нетрадиционного источника голубого топлива – газовых гидратов. Исследования в этой области идут довольно продолжительное время, к изучению этого источника приложили существенные усилия такие страны как США, Япония и Китай, но пока он остается в статусе многообещающего, хотя и слабо применимого в текущих реалиях.

Обвал нефтяных котировок в условиях пандемии привел к снижению финансирования нефтесервисных услуг. В новом ежегодном обзоре исследовательский центр «Делойта» подвел итоги 2019 года и оценил последствия изменений на рынке нефти в 2020 году для мировой и российской нефтесервисной отрасли. В статье представлены ключевые выводы исследования о перспективах добычи нефти в мире и России, финансирования нефтесервисных услуг и крупнейших сегментов нефтесервисного рынка.

Финансовое состояние нефтегазового сектора, как и любой другой отрасли, зависит от трех важнейших переменных: общего объема реализуемой продукции, затрат на ее производство и цен. Но для добывающих отраслей важен еще один фактор, являющийся основой их существования, – ресурсная обеспеченность, то есть величина запасов, которые компании могут мобилизовать в условиях складывающейся экономической конъюнктуры. В соответствии с этим тезисом глобальная добыча нефти и газа всегда была движителем и синонимом экономического здоровья отрасли. Рост спроса неизбежно поднимал цены, доходы и прибыль в нефтегазовом секторе. Траектории роста и снижения цен выполняли определенную финансовую функцию, причем скачки обеспечивали капитал для поддержки большего роста. Компании должны быть готовы приносить прибыль в любом инвестиционном климате. При этом ключевым моментом их стратегии было поддержание большого портфеля запасов нефти и газа. Инвесторы формировали крупные бюджеты в сфере ГРР для приобретения активов и рассматривали запасы как ключевой показатель долгосрочной стоимости.

Правительство ФРГ стремится к поэтапному отказу от использования бурого и каменного угля для производства энергии к 2038 году и активно поддерживает развитие возобновляемых источников энергии (ВИЭ) как основного средства, позволяющего добиться планируемой декарбонизации к 2050 году. Опубликована также и водородная стратегия, но в ней речь идет исключительно о зеленом водороде – водороде, получаемом при помощи электролиза с использованием электроэнергии, генерируемой ВИЭ. При этом игнорируется роль голубого водорода, получаемого методом парового риформинга или пиролизом природного газа.

Два года назад наша статья (см. Л.Григорьев «Бочки миллиардов, №1-2/2019) была посвящена трудной стабилизации на рынке нефти на базе соглашения ОПЕК + Россия. С позиции 2017–2019 годов можно сказать, что базисные интересы основных игроков на рынке нефти сохранились, но внешние объективные условия, равно как и масштаб рисков, степень их понимания основными игроками, необходимая глубина взаимодействия серьезно изменились. А вот с позиций конца 2020 года все прошлые модели рынка и рассуждения о действиях кажутся теперь невероятно рациональными, хотя и тогда хватало импульсивности и эмоций в серьезных решениях. Новая ситуация – намного сложнее для компаний отрасли, участников рынка, правительств: бочек меньше и миллиарды урезаны. Общая экспортная выручка стран ОПЕК в 2020 году сократилась почти вдвое: с $595 млрд до $323 млрд. И это чуть больше четверти от доходов ОПЕК ($1,2 трлн) в 2012 году.

Последние пять лет наблюдается значительное ухудшение структуры запасов нефти. Это связано с истощением традиционных запасов, увеличением доли трудноизвлекаемых запасов (ТРИЗ) и выходом на шельф. Основная сложность разработки ТРИЗ заключается в высокой себестоимости добычи в связи с применением дорогостоящих технологий извлечения нефти или их отсутствием. Если вовремя не позаботиться о вовлечении трудных запасов в разработку, нефтяная отрасль может столкнуться с естественным падением добычи.

Климатические изменения все больше затрагивают экономические интересы государств и компаний. На «кону» триллионы долларов инвестиций в сокращение выбросов парниковых газов и переход к «зеленым» технологиям, потеря рынков для традиционных энергокомпаний, новые мега-проекты и многомиллиардные рынки «углерода». Россия имеет уникальные возможности стать лидером зеленого мейнстрима и избежать рисков углеродного протекционизма, но начинать декарбонизацию экономики надо незамедлительно.

На фоне падения добычи, снижения стоимости нефти и других кризисных явлений в экономике основным барьером для развития рынка буровых установок (БУ) является сдерживание инвестиций нефтегазовых компаний, в том числе в эксплуатационное и разведочное бурение. В свою очередь, постоянное усложнение условий добычи, необходимость обновления относительно старого парка, а также разрабатываемые меры государственной поддержки отрасли в совокупности обеспечивают потребность в поддержании и даже увеличении спроса на буровые установки в ближайшие годы.

Уходящий 2020 год стал огромным испытанием для «Газпрома». В первой половине года объемы российского экспорта сетевого газа резко снизились, а экспортные цены на газ на целевых рынках опустились до уровней, при которых экспортная маржа стала отрицательной, а экспортные нетбэки оказались ниже себестоимости поставок. Доля «Газпрома» на европейском газовом рынке резко снизилась. Кризис обнажил слабые звенья в системе экспортных поставок, особенно при транзите газа через Украину. К счастью, с начала осени и объемы экспорта «Газпрома», и европейские газовые цены стали восстанавливаться. В целом по году «Газпром», видимо, сможет восстановить свою рыночную долю до 30% и продемонстрировать минимальную рентабельность экспорта.

Рынок нефти и газа переживает период шока и трепета, вызванного как энергетической трансформацией, так последствиями пандемии COVID-19. Однако большинство владельцев СПГ-проектов демонстрируют уверенность в своей устойчивости и готовность бороться за рынок. В связи с реализацией множества проектов в Северной Америке и Австралии отрасль вошла в состояние существенного перепроизводства. Поэтому чрезвычайно важно оценить роль и место американских проектов. Полученные выводы заключаются в том, что главная проблема СПГ-заводов в США – не только в физических объемах, которые они поставляют на рынок, а в их, по сути, дестабилизирующей функции.

В 2020 году в системе трубопроводной транспортировки нефти в страны Европейского Союза было заявлено ни что иное, как «революция»: реверс нефтяных поставок по магистральному нефтепроводу (МНП) «Дружба» из Гданьска в Беларусь. Возбудителем спокойствия выступила белорусская сторона на фоне инициированного ею же в начале года очередного конфликта с Российской Федерацией по поводу цены на поставляемую нефть. «Революционная ситуация» в итоге, согласно старому ленинскому принципу, не получила своего развития. Однако, отдельные серьезные сдвиги все же имели место.

На протяжении многих лет участникам ОПЕК с трудом удавалось оценить степень соответствия фактических объемов добычи жидких углеводородов в странах, входящих в составе организации, заданным целям по добыче. Тому был ряд причин, включая многолетнюю неточность данных. Этот вопрос стал особенно актуальным в 2020 году, только теперь в отношении более широкого круга государств-участников соглашения ОПЕК+, также именуемых венским альянсом. Секретариат ОПЕК активно работает над корректировкой и приведением в соответствие ежемесячных данных о добыче, представляемых странами. Он также привлек к этому шесть сторонних экспертных источников, включая IHS Markit.

О сырьевых слагаемых конфликта вокруг Нагорного Карабаха пишется пока еще мало. И это понятно. Ни одна из враждующих сторон не хочет придать происходящему оттенок меркантилизма, в том числе нефтегазового. Военный конфликт торжественно преподносится как священная схватка вековых противников – как дело чести, национального достоинства и верности заветам предков. Но топливный ингредиент в этой междоусобице все равно есть. И он, увы, гораздо шире как административных пределов осажденной автономии, так и границ Азербайджана и Армении в целом. Войной затронуто энергетическое будущее обширного региона от Каспия до Босфора, хотя далеко не все отдают себе в этом отчет.

Открытие более десяти месторождений газа в течение последнего десятилетия на шельфе Израиля, Кипра и Египта получило большой мировой резонанс, обеспечило предметную базу для переосмысления регионального сотрудничества и породило несколько амбициозных идей и проектов. Одним из последних знаковых событий явилось подписание Хартии о создании Восточно-Средиземноморской газовой организации (ВСГО).

Доказанные запасы газа открытых месторождений составляют 2,5 трлн м³. Однако по прогнозам в недрах Левантийского осадочного бассейна остаются неоткрытыми еще 7 трлн м³. При всей значительности ресурсов снижение спроса на газ, ценовая ситуация, политические игры в регионе и прочие препятствия создают непреодолимую силу для реализации проектов, адекватных величине ресурсов. Самый крупный из них, строительство Восточно-Средиземноморского газопровода для переброски левантийского газа в Европу, в сложившейся ситуации на мировых рынках газа и в регионе представляется в настоящее время маловероятным. Когда спрос и цены на мировом газовом рынке придут в соответствие с реалиями этого стратегически целесообразного проекта, его участники в рамках ВСГО вернутся к обсуждению с более сильной позиции.

Цифровые технологии в нефтегазовом комплексе сегодня развиваются очень быстрыми темпами. Развитие инноваций в сфере технологий, постепенное снижение стоимости цифровизации и растущие возможности взаимодействия цифровых устройств — все это открывает безграничные перспективы для предприятий нефтегазодобывающей отрасли, вставших на путь цифровых преобразований. Продолжительный спад деловой активности и замедленный рост операционной прибыли послужили дополнительным стимулом для компаний (или превратили возможность в необходимость) сэкономить миллионы долларов операционных расходов и, что важнее, повысить эффективность и «интеллектуальность» своих базисных активов, стоимость которых приблизительно составляет $3,4 трлн.