За последние 25 лет система налогообложения нефтяной отрасли России претерпела огромное количество изменений, но при этом по-прежнему находится в стадии реформирования. Причем уже несколько лет как она «стоит на пороге больших перемен» и, по-видимому, в этом положении останется в ближайшие годы. Большие перемены происходят, но конца им пока не видно. Уже сейчас не так просто разобраться в хитросплетениях завершенных и нет налоговых маневров и многообразии льгот, касающихся как снижения ставки налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), так и экспортной пошлины. Несомненно, на появление законодательного долгостроя сильно повлияло падение цен на нефть в 2014–2016 годах, но именно этот кризис обнажил главное противоречие в выстраиваемой системе налогообложения – между аппетитами государственного бюджета, интересами компаний и стимулированием развития отрасли.

Рост цен на нефть в последние месяцы стал приятным сюрпризом для нефтедобывающих государств и компаний и неприятной неожиданностью для потребителей. Вопреки разговорам о начале долгосрочного периода снижения нефтяных котировок (вплоть до полного заката эры нефти), цены на «черное золото» бьют многолетние рекорды. В чем же причина? Только ли в политическом конфликте между Вашингтоном и Тегераном? Или же имеются и некие другие, более диверсифицированные и фундаментальные факторы? Об этом «Нефтегазовая Вертикаль» беседует с одним из ведущих мировых экспертов в области прогнозирования нефтяных цен, главой стратегий Saxo Bank на товарно-сырьевом рынке Оле ХАНСЕНОМ.

Мы живем в эпоху перемен, в эпоху зарождения новой энергетической системы. Конечно же, такую трансформацию человечество переживает не первый раз в истории. Со свидетельствами подобных перемен в прошлом иногда можно столкнуться совершенно неожиданно. Вот небольшая иллюстрация… Вы, возможно, знаете, что последние 15 лет «Шелл» является официальным спонсором Большого театра. Когда я первый раз был в Большом театре, я обратил особое внимание на гигантскую – диаметром около семи метров – главную люстру театра. По словам театрального гида, эта люстра появилась в театре в 1863 году. Тогда для освещения использовался газ, производившийся из угля на небольшой установке, специально построенной рядом.

Ключевой особенностью завершения налогового маневра в нефтяной отрасли является полная, хотя и постепенная, рассчитанная на период с 2019-го по 2024 годы ликвидация системы экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты. За время своего существования с 1992 года (пусть и с некоторым перерывом в 1996–1999 годы) эта система породила целый ряд проблем, часть из которых так и осталась нерешенной вплоть до настоящего времени. Избыточное субсидирование российских НПЗ через разницу в экспортных пошлинах на нефть и нефтепродукты, которое позволяет даже технологически отсталым предприятиям перерабатывать нефть с прибылью, отсутствие принципа адресности при субсидировании потребителей нефтепродуктов через пониженные за счет продуктовых экспортных пошлин цены, неконтролируемое в денежном выражении субсидирование экономик некоторых стран бывшего СССР путем поставки им нефти и / или нефтепродуктов по внутрироссийским ценам – вот лишь некоторые из проблем, с необходимостью решения которых столкнулись разработчики новой реформы. Но удастся ли им их одолеть? Ответ – лишь отчасти.

Российская нефтегазодобывающая отрасль с каждым годом все больше ощущает потребность в современных технологиях добычи и переработки углеводородных ресурсов. Ситуация объясняется двумя факторами: повышением сложности добычи на уже открытых месторождениях и необходимостью импортозамещения на фоне западных санкций. Российские компании ведут активную работу, направленную на повышение эффективности, но при этом существует ограничение на использование зарубежных методов.

Перед российским нефтегазовым комплексом стоят две параллельные задачи. С одной стороны, требуется поддержать добычу на старых промыслах, добившись максимального высокого коэффициента извлечения сырья. С другой стороны, надо вводить в эксплуатацию новые объекты, которые обеспечат увеличение добычи в среднесрочной и долгосрочной перспективе. При этом нельзя также забывать о необходимости освоения нетрадиционных запасов, об утилизации попутного газа, о соблюдении промышленной и экологической безопасности. И, конечно, в условиях нестабильной рыночной конъюнктуры надо стремиться к максимальной рентабельности проектов и к снижению затрат.

Согласитесь, нетривиальная задача для нефтегазового комплекса в целом и для каждой отдельной компании в частности. А уж тем более ее сложно решить в рамках отдельного предприятия. Но иногда это удается. Для того чтобы в этом убедиться, корреспондент «Нефтегазовой Вертикали» побывал на объектах ООО «Газпромнефть-Оренбург».

Разработка Карачаганакского нефтегазоконденсатного месторождения – один из трех крупнейших углеводородных проектов в Казахстане. Но почти на 10 лет он застыл фактически на одном уровне добычи, а в последние годы был осложнен еще и финансовыми претензиями правительства к иностранным инвесторам. Теперь стороны урегулировали разногласия, и новое развитие Карачаганакского проекта принесет дополнительные выгоды не только непосредственным участникам бизнеса, но и компаниям, и государственному бюджету России.

Прогнозные извлекаемые ресурсы углеводородов шельфа Каспия оцениваются в 49,5–51 млрд тонн условного топлива (у.т.). Из них азербайджанский экономический сектор Каспия «тянет» на 10 млрд тонн, казахстанский – на 8 млрд, российский – на 3,5–4 млрд, иранский – на 3–4 млрд. Самым щедрым на прогнозы оказался Ашхабад – на туркменском шельфе ждут своего часа до 25 млрд тонн.
Подтвердить или опровергнуть эти прогнозы можно единственным способом – разведочно-оценочным бурением. Однако в конце 1990-х – начале 2000-х годов одной из самых серьезных проблем для компаний, работающих на Каспии, стал дефицит плавучих буровых
установок (ПБУ).

Вероятно, это не тот успех, на который рассчитывал президент США Дональд Трамп, но его торговый спор с Китаем фактически уничтожил зарождающуюся торговлю энергоносителями между двумя крупнейшими экономиками мира. Вывоз китайцами нефти, сжиженного природного газа (СПГ) и угля из США сократился до тоненькой «струйки» в связи с эскалацией обоюдной тарифной войны. Око за око, зуб за зуб.

Текущая осень принесла знаковую новость из области возобновляемой энергетики. Европейский союз отменил заградительные ввозные пошлины на китайские солнечные панели,фактически капитулировав в небольшой торговой войне, которая шла с 2013 года. Ее итоги
служат отличным намеком на то, чем закончится развернувшееся противостояние между Китаем и США, охватывающее в том числе и фотовольтаику.

Нефтяные шоки 1973–1974 и 1979–1980 годов сейчас в основном вспоминаются в связи с проблемами и трудностями, которые они вызвали в крупнейших странах-потребителях нефти. Но в долгосрочном плане эти события повлекли за собой переломное изменение в развитии нефтяного рынка, и почти все изменения негативно повлияли на ОПЕК. После нефтяных
потрясений мировое потребление нефти росло медленнее, в то время как добыча в странах, не входящих в картель, – более быстро. Первоначально члены Организации стран-экспортеров
нефти выиграли от фонтана непредвиденных доходов, но в долгосрочной перспективе нефтяные потрясения были катастрофическими – рыночная доля ОПЕК снизилась, а у его членов
остались избыточные производственные мощности, которые являлись проблемой до 2000-х годов.